ГЛАВА 7.
И как будто оно опустело,
погруженное в забытье,
это детское тонкое тело,
это хрупкое тело твое.
-Спасибо, хорошо… - Ороро безразлично посмотрела на Джину и даже не поднялась с пола.
-Ороро, детка, я принесла тебе поесть.
-Спасибо.
Джина поставила поднос на столик и подошла к окну, раздвинула тяжелые занавески, впуская в комнату лучи солнца.
-Сегодня такой прекрасный день, может, сходим за покупками? – Джина преувеличенно бодро взглянула на подругу.
-Да, прекрасный, - Ороро надолго замолчала и вонзила свой неподвижный взгляд в трещину на стене. Миссис Саммерс немного помялась и, выходя, произнесла:
-Ороро, если тебе что-нибудь понадобится, всегда обращайся. Мы все тебе поможем.
-Спасибо.
Оставшись одна, Гроза посидела в той же позе, потом резко, одним движением подняла исхудавшее тело. Задернула занавески. Она не любит солнце. Не любит тьму. Не любит холод. Она ничего не любит и не ненавидит. Ей все равно. Сейчас казалось правильным сделать именно так, поэтому она это сделала.
Подошла к столику, съела все, что принесла Джина. Не поморщилась, когда обожглась бульоном, не заметила, что он пересолен. Молча вернулась на свое место в углу…
Определенно, сейчас ей намного лучше. Вполне получается выдавливать из себя хоть какие-то слова, ложиться спать, просыпаться в назначенное время, вовремя вставлять «Спасибо, Джина (Шельма, Скотт, Гамбит, профессор)». Ороро открыла в себе талант имитатора. Как ловко она имитирует жизнь, что она иногда даже сама верит, будто что-то чувствует. Но все же эта пародия намного лучше того, что было с ней тогда, три месяца назад…
…Она ушла из госпиталя через неделю. Какой толк в том, что она лежала там вся в проводах и капельницах? Что могло с ней случится? Если ТОГДА не умерла, то сейчас на такой подарок не приходилось рассчитывать.
Ороро никак не могла понять, что же так болит: раны или … как это?.. сердце?
Не хотелось никого видеть. А они все приходили, что-то спрашивали, натянуто улыбаясь, избегали смотреть на нее и больше всего боялись произнести ЕГО имя. Тело неимоверно болело, но Гроза вспоминала об этом, лишь когда очередной «посетитель» участливо предлагал ей лечь на кровать.
Зачем мне кровать, если я рождена для пола, покрытого шкурами? Я шлюха Логана. Так почему вы делаете вид, что не знаете этого?
Команда, все, даже хладнокровный профессор, избегали смотреть на Ороро. В первые дни после… после ЭТОГО она просто сидела в своей комнате, обхватив руками плечи, и твердила, уставившись куда-то в себя:
-Я шлюха Логана. Я его шлюха.
Усталый мозг отказывался думать, но Ороро вновь и вновь заставляла себя вспоминать тот ужасный день. Как же она глупа! Это должно было случиться, потому что… ТАК НАДО. Она всю свою жизнь ошибалась, поэтому кто-то должен жить за нее. Так почему не Логан? (Интересно, почему они все так боятся его имени? Имя не причиняет боль…) Она подлая, лживая, ничтожная тварь. Логан не поверил в ее дружбу, значит, дружбы и не было. Она обманывала всех и вся. Она мразь. Она заслужила свое место, место шлюхи… И она ею будет.
…Ороро ужасно страдала, пока не научилась не чувствовать. По ночам страхи выползали из темных щелей, нападали на ее измученное существо, но днем она могла спастись. Со временем Ороро-жертва умерла, осталась лишь та, кто просто наблюдал. Как легко стало жить без чувств и эмоций! Раньше она думала, что такое невозможно, но теперь сутками сидела с пустой головой, разум цеплялся за сумбурные бессмысленные идеи…Она долго думала, почему желтый – это не красный, а синий – это не зеленый, и почему в таком случае tg зеленого равен sin красного делить на cos синего? Это же противоречит всем законам логики. Логики… Логики… И Ороро дико смеялась, но смеялась в собственной вселенной, здесь же оставаясь безучастной к любым происшествиям. В любом случае, все ее вычисления и домыслы сводились к одной непреложной истине: она шлюха Логана. Ороро дышала этой мыслью, лелеяла ее и отвергала, чтобы снова принять, отталкивала ее, чтобы потом на коленях просить о ее возвращении.
Сцену в хижине она вспоминала, может, не со спокойствием, но с какой-то холодной отчужденностью, будто хороший фильм. Ее завораживала игра актеров, и иногда даже казалось, что она сочувствует главной героине, ощущает странную боль в груди, в … как это? Сердце? И откуда-то возникал дождь, ложившийся на ее щеки… Но ведь в комнате не может идти дождь, правда?
* * *
Утро, день, ночь… Ночь, день, утро…
Для Логана все слилось в одну вечную ночь, темную и холодную, без надежд на рассвет и избавление. Он подолгу лежал на ледяном полу, потом вскакивал и начинал крушить безразличные к его страданиям стены. Но это был не Хищник, вырывающийся на волю, это злость, необъятная ненависть к самому себе разрывала его на части…
Милосердное безумие сменилось безжалостной ясностью мысли. Он не мог заставить себя не думать и не вспоминать.
В редких снах Она всегда приходила другой. Такой, как была раньше, когда он осторожно, не отдавая себе отчета, наблюдал за ней.
Вот она отчитывает Джубили за детскую нелепую выходку, а когда та выходит из комнаты красная как рак, сама заливается смехом, уткнувшись в диванную подушку, чтобы не обидеть малявку. А Логан сидит в кресле, дымя сигаретой, и делает вид, что углубился в чтение газеты, но на самом деле наслаждается этим бесконечно дорогим звуком – ее смехом.
«Не делай этого, Логан! Пожалуйста!»
Вот она возвращается с утренней пробежки, по пути заскакивает на кухню схватить какой-нибудь бутерброд. Белоснежные волосы стянуты в тугую косу, а он всегда любил, когда они ложились на ее плечи водопадом…
Волосы запачканы кровью, ее кровью… Кровь на снегу… Кровь на ее волосах…
Он не знал, что хуже: сон или реальность. Как приятно было видеть ее улыбку! И как тяжело было осознавать, что уже не будет для него этой улыбки… И он виноват! Он один!
Логан не просил пощады. Он желал, чтобы она забыла все, не вздрагивала в своей постели по ночам, не страдала! Он не видел ее с того самого дня и уже не надеялся когда-либо увидеть ее. Да и зачем? Господи, пусть она забудет все! Пусть забудет! Но разум услужливо шептал, что это будет с Ороро на всю жизнь…
Никогда, никогда он бы не подошел к ней со своими чувствами. Они бы лишь сводили его с ума, разрывали сознание, но она не узнала бы… Хищник не мог ждать. Он получал все, что хотел…
Стоп! Хищник не причем. Это он подлое ничтожество.
Впервые в жизни он не был уверен, надо ли продолжать борьбу. Даже истекая кровью, чувствуя в теле чужой, раздирающий инородный металл, он хотел жить. Ради мести. Сейчас смысл ускользал.
Что ему оставалось делать? Просить прощения у Ороро? Но что будут стоить эти тысячи, миллионы слов, когда он сломал ее жизнь, мерзкими ручищами раздавил хрупкий цветок…
Маленькая моя девочка, только живи, только не сдавайся! Ненавидь меня, презирай, убей своими руками, только живи! Нет, ты никогда не сможешь убить, ты слишком доверчива и чиста… Ты не сможешь ненавидеть, ты добра. Но не волнуйся, моей ненависти хватит за двоих.