!!!Жизнь четвёртая. Глава первая «Красный». Часть первая.
Я…
Не хочу…
Умирать!!!
С этой мыслью и вскочил.
- Что произошло? – произнёс я и понял страшную вещь: я не помнил, кто я.
- Тебя привезли ночью, - сказал молодой человек со светлыми волосами, в металлической маске. – Не дав тебе, как и каждому из нас, очухаться, потащили на «стирку».
- Кто я, где я, кто вы все такие? – бормотал я.
- Я – Странник, напротив – Мастодонт и Терра. Ты находишься на территории Проекта «Оружие Х», в Канаде. Зовут тебя, как нам сказали, Логан, позывной – Росомаха.
- Эй, Росомаха! – позвала меня Терра, - лови! – и она, просунув руку сквозь решётку, кинула мне яблоко.
- Спасибо! – прошептал я и уже хотел надкусить его, как Странник одёрнул меня:
- Спрячь! Саблезуб, идёт. Он единственный мутант по ту сторону решётки.
Охранник был человеком лет 26-ти, от силы 30-ти лет. В нём было не меньше 2-х метров роста и сотни килограмм веса. Его длинные серо-желтоватые волосы жирными паклями лежали на его широченных плечах, а в маленьких бело-жёлтых глазах отражалась ненависть.
- Привет, - произнёс он, наклонившись к решётке, с пафосом добавил, - А я же предупреждал…
- О чём? – хрипло выкрикнул Странник. – Убирайся, полковничья подстилка! Дай ЧЕЛОВЕКУ оклематься!
- Ты забываешь, милый мой Странник, мы – не люди, мы – мутанты, высшая ступень развитья человеческой жестокости. Я понял это, а ты, как мне кажется, нет… - Он побрёл дальше в сопровождении двух охранников, а Мастодонт, показав ему вслед «фак» прислонился к решётке и прошептал:
- Не слушай его. Мы генетически модифицированные, но всё-таки ЛЮДИ! Вы слышите? Люди! Ладно, Логан, ложись спать, хватит с тебя на сегодня переживаний. Мы разбудим тебя, если что. Спокойной ночи!
Мне захотелось плакать. Я уткнулся носом в худую серую подушку и первый раз в жизни заплакал. Странник положил тяжёлую тёплую руку мне на плечо и произнёс:
- Не отчаивайся. Быть может, тебе удастся сбежать, и ты узнаешь правду о себе…
Я поднял голову и посмотрел на него. В голове родилась мысль.
- Да. Я сбегу. При первой же возможности! Странник, Я сбегу и вытащу отсюда вас всех! Я сделаю это, КЛЯНУСЬ ТОЙ ЧАСТИЦЕЙ МОЕГО Я, что эти сволочи оставили мне! Ты слышишь меня? Я сбегу!
- Конечно… - вздохнул Мастодонт. – Крик тоже хотела, только её на днях расстреляли… Забудь об этом, парень!
Но я не забыл. Семя попало на благотворную почву и проросло. Оставалось только холить его и лелеять, чтобы оно рано или поздно пробило потолок этого ужасного здания!
Часть вторая.
Вдоль длинного светлого коридора тянулись камеры метров 12 площади, не больше. В каждой было две койки, впаянных в стены, рукомойник узенький стол, так же насмерть прикованный к полу. Они были освещены 14 часов в сутки. Ночью горел дежурный свет. Вот, пожалуй, и всё, что можно было сказать об устройстве коридоров Проекта.
Мастодонт ошибался на счёт Саблезуба: он тоже жил в камере, но за «примерное поведение» его иногда выпускали «погулять». И вообще, он был очень даже неплохим, просто зацикленным и заносчивым по-своему несчастным мутантом. Он умел притворяться, подлизываться, клянчить милость у начальства. Он много врал и прекрасно прикидывался тупым. Я этого не умел. Я сразу понял, кто здесь хороший, кто - плохой, кому можно доверять, кому – нет. Хорошими были Странник, Мастодонт, Терра и охранник Мэнни. Плохими – доктор Корнелиус, профессор Огава и генерал Росс.
Я провел здесь уже несколько дней, когда случилось нечто страшное: утром, пока все спали, пришли двое. Один одним выстрелом из револьвера свалили Терру.
- За что? – прохрипела девушка одними пересохшими губами.
- У нас запрещено помогать друг другу, - отчеканил второй и добил её.
Обозлённый Мастодонт бросился на них, и его тоже застрелили.
Я наблюдал за всем этим из-под покрывала. Когда они ушли, я разбудил Странника. Он объяснил, что здесь действительно запрещено помогать друг другу. От этих мыслей меня вырвало.
Их камеру отмыли от крови, поменяли бельё.
-Ближе к вечеру, после садистских тренировок, в коридоре раздались крики.
- Пошла, пошла! Глухая что ли?
- Глухая и очень ценная для проекта, - раздался спокойный голос Кронелиуса.
- Логан, лучше спрячься, - посоветовал Странник, - кто знает, что этим сукам в голову взбредёт.
Но я и не думал забиваться в угол, наоборот, я подошёл к решётке, прижался к ней лицом и стал всматриваться в девушку, притащенную охранниками. Ей было лет 16-18, не больше. Я был восхищён ею. Стройная, тоненькая, гибкая, она обладала просто фантастической силой. Когда она заехала охраннику по морде, тот завыл от боли и выплюнул выбитый зуб. У неё была нежная тонкая смуглая кожа, почти чёрные волосы и огромные глаза. Вслед охране она показала «фак» и бросила разъярённый взгляд на нас.
Вдруг наши глаза встретились… В её потухла ненависть, появилась детская наивность и любопытство. В моей душе вспыхнули странные чувства. Она поднялась, подошла к решётке, прислонилась к ней и просунула тоненькую ручку между прутьев. Я сделал то же. Наши пальцы разделяли несколько сантиметров. Она погрустнела и «сказала» на своём Языке что-то.
- Она говорит, что ты ей нравишься, - прошептал Странник, не поднимая головы от книги.
- Откуда ты знаешь? – спросил я.
- У меня мать глухая была, - отозвался он.
- Странно, я ничего не помню о родных… - произнёс я. – Скажи ей, что она мне тоже очень понравилась и спроси, как её зовут.
Странник встал, подошёл ко мне и передал девушке всё, что я просил.
- Она говорит, что её зовут Куница, и она спрашивает, как зовут нас. Как будет «Странник», я знаю, а вот, «Росомаха»…
- Придумал! – воскликнул я. – Они же хорошо по губам читают… - и я очень отчётливо произнёс своё имя по слогам.
Он заулыбалась и закивала.
- Давай, мы тебя будем учить тебя… - предложил он, я согласился.
Нас с Куницей тренировали отдельно, и вообще, не допускали общения между не только нами, но и кому бы то ни было, кто проявлял друг к другу хоть какую-то симпатию. К вечеру мы так уставали, что иногда не могли поднять руки. Но, когда мы видели друг друга, откуда-то брались силы и мы болтали по два-три часа, пока не выключали свет.
- Что с тобой? – спросила она однажды, когда однажды я пожаловался на головную боль.
- Ничего страшного, - заверил я, - просто полнолуние. Я здесь ровно полгода – пять полнолуний.
- Откуда ты знаешь?
- По моей голове можно часы проверять. В полнолуние она болит, днём ничего не соображает, а ночью сильно кружится.
- А какие сны тебе снятся? – спросила она.
- Давно ничего не снилось, - ответил я. – Тихо, я чую Корнелиуса.
Корнелиус был не таким плохим, каким мог показаться. Низенький престарелый грек, обожающий какао. Он шёл в одиночестве, остановился у клетки нашей подруги Бэт, поинтересовался, как она себя чувствует, угостил её какао, побрёл к нам.
- Ну, как оно, ничего? – спросил он. – Меня можете не бояться. Хотите какао? Я могу распорядиться!
- Спасибо, Корнелиус, - отозвался Странник и сказал то, что я никогда бы не ожидал бы услышать от него, - Кабы ты нам Playboy или пивка принёс бы, это я понимаю…
- Странник! – осадил я его.
- А я думал, что ты разучился говорить – засмеялся он.
- Корнелиус, отойди, я спрошу у Куницы.
Бэт было не больше 20-ти, но она умела рассуждать как настоящий философ. Её внешность, честно говоря, завораживала и заставляла вздрогнуть даже самого привычного человека. В ней было не меньше 180-ти сантиметров, при этом она была довольно хрупкой. Каштановые волосы драгоценной рамкой обрамляли её детское личико, в этом ещё не было ничего необычного. Необычными были глаза – один – нормальный карий человеческий глаз, другой же… похожий на глаз летучей мыши, чёрный, блестящий, словно бусин, он был немного больше первого и светился в темноте. Необычными были… крылья… (потом, на уроке мутантоанотомии, я узнал, что крылья – не так уж редко встречающийся атрибут мутантов-зоотропов, а тогда…). Самые натуральные крылья летучей мыши – набольшие, покороче руки, покрытые тонкой серебристой кожицей.
- Росомаха, а ты знал Саблезуба до Проекта? – спросила она однажды.
- Не знаю. Скорее всего – нет, - ответил я.
Часть третья.
Я говорил, что был в Проекте человек, которому можно было доверять целиком и полностью – Мэнфрид МакГпроун – охранник с больным сердцем и добрыми намерениями. Иногда он ездил в город и привозил нам то, что нам было необходимо: журналы, батарейки для плеера Бэт, газировку, и тд. и тп.
- Скажи Мэнни, что я хочу вино, - сказала однажды Куница.
- Мэнни не может принести алкоголь. Нас заметут, его расстреляют, а нас снова изобьют, - ответил я.
С тех пор мы с Куницей сдружились и стали понимать друг друга с полу…жеста. Она любила говорить о своих желаниях, мечтах, рассуждала о звёздах. Я полюбил её, я больше не мог наслаждаться таким общением. Сидя на полу по-турецки, я смотрел на её лицо и почти физически ощущал ту сантиметровую грань между нами, что разделяла наши вытянутые по направлению друг к другу руки. Я не мог смотреть на неё спокойно. Платонические отношения не могли больше продолжаться. По ночам я смотрел в холодный потолок и думал о ней.
- Странник, - наконец не выдержал я однажды, - Странник!
- Чего? – он проснулся и посмотрел мне в глаза.
- Как тебе Куница? Нравится?
- Нет. Очень худая, тёмная. Я блондинок люблю. Как ты мог втюриться в неё…
- Покажи Знак «Люблю», - попросил я.
Он показал, как всегда несколько раз, медленно, чтобы я мог запомнить.
Мэнни пришёл поздно вечером и рассказал, что у него отобрали “Play boy” и батарейки. Странник спросил, чем ему это грозит, он ответил, что увольнением… Оказалось всё гораздо хуже…
Утром нас подняли в четыре утра, подняли и повели в центральный зал. В какую-то секунду от меня отвлеклись. Я нашёл взглядом Куницу и бросился к ней. Она тоже увидела меня. Мы прижались друг к другу, мы хотели стать одним целым, я так крепко обнял её, что в какой-то миг мне показалось, что сейчас её позвоночник переломится, она впилась ногтями в мои волосы. Не размыкая объятий, мы поцеловались. Губы у неё оказались сухими и бесчувственными, и впился в них зубами. Слова были не нужны, мы просто стояли, обнявшись, замирав в долгом поцелуе.
Охрана пыталась растащить нас, но мы не могли расстаться. Вдруг всё кончилось. Нас прижали к стене. Начался суд, а точнее даже не суд, а просто расстрел…
Мэнни стоял в центре. Глаза его не были завязаны, он смотрел на нас. Он извинялся. ЗАЛП… Тишина. Пронизывающая и глухая. Он качнулся, постоял немного, поднёс руку к груди и рухнул на пол…
Я захотел сбежать, сбежать, я хотел этого и раньше, но не так как сейчас!
План пришёл в голову ночью, но ему не было суждено сбыться.
- Ну послушай, Джон! – вопил Корнелиус, - разве ты не видишь, что они любят друг друга! Позволь…
- Нет! – рявкнул Райт и ушёл.
Корнелиус подошёл к клеткам, наклонился ко мне и прошептал:
- Не бойся! Скоро он уедет, и ты будешь со своей девушкой!
Я не знаю, почему я поверил ему.
Райт уехал.
Корнелиус пришёл утром, пришёл, безбоязненно вошёл в клетку. Странник, будто избитый зверь, забился в угол. Корнелиус взял меня за руку, поднёс к мышце иглу… Я привык к тому, что нам регулярно кололи снотворное..., но то был не клафилин. Потом он встал с корточек и нырнул в клетку Куницы. Она хотела отбиваться, но престарелый доктор оказался расторопнее. Она выгнулась луком от боли (это больно – колоть что-либо в мышцу), посмотрела на Корнелиуса.
Потом он перевёл меня к ней. Это было счастье… Вот она, маленькая, беззащитная и очень сильная… Она обвила мою шею руками, лизнула мои губы. Слова стали не нужны…
- Ад будет завтра, а сегодня, сегодня только ты, любимый, ты, ты, ты!!!! – сказала она, на секунду разомкнув руки.
- Конечно, любовь моя! – ответил я одними губами: я не хотел отпускать её ни на миг…
Утром я понял, что вколол нам доктор – СЕРОТОНИН С ГЛЮКОЗОЙ! Вот почему ночью мы не могли остановиться! Корнелиус преследовал свои цели, а мы получили, чего так давно хотели… Куница крепко спала у меня на груди. Вкруг ключиц, у сосков, на животе виднелись кровавые следы «буйной ночи»… Я взял её пальцы, поднёс их к губам и нежно поцеловал их. Она открыла глаза и, улыбнувшись, потянулась ко мне. Я остановил её и провёл пальцем по её рассечённой губе, слизнул запекшуюся кровь. Она отвела глаза, ковырнула пальчиком стену.
- Ты знаешь, что я сегодня умру? - спросила она.
- Нет. Ты не умрёшь! Мы не умрём никогда! – взволнованно произнёс я.
- Это хорошо, что ты в это веришь! – сказала она.
Меня вернули в мою камеру.
Вечером вернулся Райт.
Я слышал, как он ударил Корнелиуса. Он широким шагом прошёл к нам. Он зашёл к Кунице.
- Ты читаешь по губам? – с усмешкой спросил он. – Это всё равно!
Он поставил оружие у стены, несколько раз сильно ударил Куницу, наклонился к ней, сказал её что-то… На дальнейшее я не мог смотреть. Я спрятал голову под подушку и мог лишь слышать, как Райт сначала надругался над ней, а потом убил пулемётной очередью в грудь. «Пора драпать!!!» - чуть ли не вслух произнёс я и зарыдал: так, как её я никогда не любил, кажется…
Глава вторая «Синий». Часть первая.
Say the Word,
And you’ll be Free… - и это Слово…
Я плохо помнил, что бы то ни было, связанное с Кридом или Странником, однако, хорошо помнил её. Она была чистокровной индианкой, с узким лицом, длинными чёрными волосами. Её звали Серебряная Лисица…
Проснувшись после «стирки», она подняла на нас большие синие глаза, стрельнула взглядом и лучезарно улыбнулась. Мы со Странником переглянулись, прислонили руки к сердцам и вздохнули. Она засмеялась. Смех у неё был очень звонким и приятным, зубы ровными, белоснежными.
- Лисица! – позвала её Бэт, - ты знаешь, что из нас скоро сформируют группу лучших. Слышали, парни? Мы…
Её голос оборвался, она медленно сползла по решётке – сработал механизм, скрытый во внутреннем ухе каждого из нас. Странник вздохнул и произнёс:
- Вы знаете, что теперь будет?
- Нет, - в один голос ответили мы с Лисицей.
- Ни-че-го хо-ро-шего… - протянул он тихо.
И действительно ничего хорошего не было. Теперь нас не только подвергали групповым и одиночным изуверским пыткам, но и изучали, экспериментировали над нами, как Павлов над своими собаками. Больше всего меня поразил тот факт, что все мы четверо обладаем «исцеляющим фактором», феноменом мутации, дающим нам возможность никогда ничем не болеть.
Лисица, в отличие от всех, была абсолютно взрослым и здравомыслящим человеком. Любые попытки поиграть с ней кончались обидой.
Часть вторая.
Однажды утром, насвистывая что-то под нос, в коридоре появился совершенно новый человек. От него пахло одеколоном и наукой. Да, у науки тоже есть запах, он складывается из запахов книг, пота и пыли. Что-то во мне узнавало его, но я не мог понять ни что, это было, ни кто это был… А тем временем он приблизился к нам, зевнул и произнёс:
- Меня зовут профессор Огава. Сдаётся мне, вы здесь даже не гуляете… Ладно, вы двое, - он указал на Лисицу, потом на Странника, - поедете в Сенегал, а вы, - он кивнул на меня, потом на Саблезуба, - в Индию. В Сенегале нужно прибить одного гада, который меня всю малину в институте испортил… А в Индии, гипнотизёра, который эксплуатирует труд свободных людей… Вылетаете завтра на рассвете.
На рассвете нас с Кридом погрузили в самолёт и отправили в Индию.
«И предупреждаю, господа, шаг от выполнения задания карается взрывом в ваших головах!» - напутствовал по громкой связи Корнелиус.
Нас дрессеровали на киллеров, делали из нас не просто солдат, способных убить, а людей, получающих удовольствие от чужой смерти. Нас учили убивать без страха и упрёка.
Саблезуб прекрасно поддавался приказам, пресмыкался перед начальством и постоянно обижал младших. Ему нравилось убивать. Я не умел так. Я хотел на волю.
Нашими целями были Омар Монро и его жена. Мы встретили их на площади у мечети. Дальше, да определённого момента, всё было как в тумане. Омар почувствовал опасность, он загипнотизировал женщину и приказал ей поджечь мечеть и остаться в ней. Ну, не псих ли?
- Чёрт с ней, с бабой! – рявкнул Крид, - давай муженька ейного убивать!
- Но, Саблезуб, она же всего лишь невинная жертва обстоятельств!
- Тогда, иди, спасай её! – он заржал. – Помнится ты огня боишься…
Я почувствовал, как кто-то коснулся моего лица. От прикосновения стало тепло. Я открыл глаза и увидел девушку, ту самую, что пытался спасти на пожаре и был засыпан обломками. Она была мулаткой с седыми, а точнее, абсолютно белыми волосами, выстриженными ирокезом. Она смотрела на меня красивыми голубыми глазами. Я улыбнулся, взял её за руку, потянул на себя… Она не сопротивлялась, ей было нужно то, что я хотел ей дать…
Я разбудил её, поцеловав забытый бритвой участок коротеньких волос над ухом, похожий на маленькую пушистую гусеницу.
- Тебе пора? – спросила она со всхлипом.
- Да… Кстати, - я задумался на секунду, - как тебя зовут.
Она улыбнулась и ответила:
- Ороро, Кровавая Гроза, для друзей, а тебя?
- Если я доживу до дня, когда меня удастся сбежать, сможешь называть меня Логан… - произнёс я, уходя из её дома, навсегда…
«Если вы не вернётесь к тому времени, как я сосчитаю до 20000000, прощайтесь с жизнью!» - заорал Корнелиус, когда Саблезуб вышел на связь.
- Где ты пропадал? – спросил он.
- Я? Я спасал девушку… - я прикоснулся к следу от затяжного поцелуя на щеке.
- От чего? Ты же смерть как огня боишься…
- Боюсь? – я сжал кулаки и бросился на Крида. – Запомни, я НИЧЕГО И НИКОГО НЕ БОЮСЬ!
- Да-да, конечно… - он взмахнул рукой, я отлетел в сторону и, ударившись головой о металлический каркас самолёта, потерял сознание.
Часть третья («Шанс»).
Голова подсказала, что на дворе полнолуние. Хотелось выть, но делать этого было нельзя: Я мог разбудить окружающих. Электронный календарь на стене показал, как 30-е апреля сменилось 1-м мая. «Чёрт, подумал я, сегодня у меня День рождения… Стоп, а, сколько мне лет? Кажется… - головная боль достигла апогея, я вцепился в виски и свалился с нар. – Мне… я знаю… сегодня мне… 30!»
Учёные узнали о том, что я вспомнил, сколько мне лет и когда я родился быстрее, чем можно было представить. Но они не стали вновь стирать мою память, а наоборот, поощрили «желание жить».
Дело в том, что теперь мы не сидели в камерах, а пытки и тренировки заменили заданиями с формулировкой «убить за нарушение таких-то и таких-то заповедей правительства Канады». Мы убивали… Всё больше и чаще. В то утро я понял, что эти сволочи уничтожили во мне то, за что я мог цепляться дальше – ВЕРУ. Воистину: ВЕРА, ЧТОБЫ ЗАБЫТЬ.
Так вот, на День рождения мне подарили ключи от машины «Феад». Точнее, мне их просто бросили, когда я вошёл в кабинет Росса.
- 150 километров в лес на север, - произнёс он.
- Что 150 километров? – не понял я.
- Твой подарок – ответил он. – Можешь взять с собой Лисицу.
Сказал, как отрезал. Выйдя из кабинета, я поднёс ключи к лицу и посмотрел на брелок. Это был кусочек шерсти, намертво приклеенный к кожаному ремешку. Я наверняка знал, что и мех и кожа натуральные – я чуял их запахи.
Серебряная Лисица визжала от восторга. Я надел тёмные очки, надавил на газ и прижался к ней покрепче. Я ни секунды не сомневался, что она любит меня, но любил ли я её? Нет. Я часто влюблялся: Куница, Бэт, Лисица, но никого не Любил…
- Эй, чё ты такой мрачный? Опять голова болит? – спросила Лисица.
Мы не спали вместе, практически не целовались. Мы получали удовольствие от того, что видели друг друга, могли общаться, ходить, что называется, за ручку.
- Ничего… Голова? Да, побаливает… Смотри, что это?
- Это же… - она вскочила, не смотря на то, что я ещё не остановился, - это же дом! Логан, это наш собственный дом!
Это был скорее не дом, а хижина. Я подошёл к ней, открыл ключом дверь. Лисица повисла у меня на шее.
- Ах, Росомаха, я не верю, что это всё принадлежит нам!
- Да? – я достал из сапога кортик и вырезал на двери:
Wolverine
+ Silver Fox=!!!
- Какая прелесть! – завизжала она. Я улыбнулся и вошёл внутрь.
Внутри нас ждал ежё один сюрприз – трёхэтажный торт с тридцатью свечками. Я задул свечи, отрезал два куска. Мы сели на огромную кровать и стали есть. Вдруг в дверь постучали. Я принюхался: это был Крид. В его крови бурлили тестостерон и адреналин. Похоже, он нервничал. Лисица поставила тарелку на стол и пошла открывать.
Того только Саблезубу и надо было. Он толкнул дверь с такой силой, что Лисица упала.
- Ты мне ответишь за то, что обидел мою девушку! – крикнул я и кинулся на него.
Но он оказался проворнее: он схватил меня за шкирку и отбросил в сторону. Я сломал спиной стол, и взвыл от боли: у меня оказалось сломано ребро.
- Что с тобой, Росомаха, женщину защитить не можешь? – он захохотал, потом замолчал, нахмурился и произнёс, - Завтра чтобы на задание! И чтобы ни в одном глазу!
С помощью Лисицы я перебрался на кровать, растянулся и сосредочился на ребре. Когда мне нужно было залечить что-то быстрее обычного, я представлял себе, как луч света сшивает повреждённые ткани.
Я проснулся от головной боли. Лисица спала у меня в ногах. На полу стояла бутылка красного вина. Под глазами у Лисицы виднелись синяки. Она не спала всю ночь. Когда я кричал от боли, она давала мне вино в качестве обезболивающего. Теперь, когда я успокоился, она уснула. Я проглотил ком в горле, тихо сполз с кровати. Лисица услышала мои движения и подняла голову.
- Мы должны идти, - коротко вздохнула она.
Я закурил сигару, вышел на улицу, сел в машину и завёл мотор. Лисица положила свою руку на мои пальцы.
- Не надо. Я чувствую опасность. Не надо, Логан! – Я удивился, что она назвала меня по имени, первый раз за всё это время.
- Да всё будет в норме…
Дальше всё было словно в тумане: шум, самолёт, сигнализации, боль…Крид вызвал охрану, они стали палить, Странник упал… Лисица…
- Ты с ума сошёл!? – завопил я, поднявшись со снега.
- Я? Скажи, Росомаха, что тебе дороже, твоя собственная задница или шкуры твоих друзей? – Крид толкнул меня обратно в снег.
- Конечно мои Друзья! – крикнул я и … заплакал. Последний раз в жизни.
Меня не стали будить, просто вкололи сильное снотворное и потащили куда-то. Дав мне полностью прийти в себя, они запихнули меня в высокую колбу из трёхслойного стекла, надели на лицо аппарат искусственного дыхания, подвели к каждой кости по трубке с буром на конце, налили в колбу ледяную воду.
- Доброе утро, Логан, - услышал я голос доктора Огавы. – я надеюсь, он меня слышит, потому, что я не хочу, чтобы между нами были недомолвки, а?
- Да, он отлично вас слышит, - отозвался Корнелиус.
- Отлично… НАЧАТЬ ОПЕРАЦИЮ ПО ПОДАЧИ АДАМАНТИНА!
Буры впились в кожу, в воде растворилась моя кровь. Я не мог кричать, я выгнулся дугой, я не мог терпеть эту зверскую боль. Казалось, что если это продлится ещё секунду, я раскрошу себе зубы…
- Всё. Подача завершена…
Боже, почему же всё так болит… Особенно кисти… Внутри всё зудит… Мышца, которую перешили внутрь кисти, нашла себе опору…
СЛШШШ… Я поднял рука к лицу. Из ранок между широко расставленных костяшек сочилась кровь. А ещё… что-то, очень похожее на когти росомахи. КОГТИ! Руки работали быстрее мозга. Я изо всех сил ударил ими по стеклу, ещё и ещё. Оно раскололось, вода хлынула в дырку, я спрыгнул на пол, оттолкнул Корнелиуса и бросился к выходу, где уже появились стражники. ВЗРЫВ. В стене появилась дырка, я кинулся в неё. Снег(?) обжёг мне ноги, кровь всё ещё капала с рук. Я был свободен. Свободен навсегда.
Глава третья «Белый».
Каждое движение доставляет боль, когда ты НЕ СО МНОЙ…
Я пришёл в себя в маленьком панельном домике. Я лежал на мягких шкурах. Руки были забинтованы. На лбу лежал компресс, пахнущий травами. Ещё в комнате пахло женщиной, которую я раньше никогда не встречал.
Я с трудом вспомнил, что она сразила меня выстрелом дротика накануне. Сам не знаю, почему, вдруг я впал в ярость, я бросился на неё. И дикой болью сократились мышцы, когти прорезали кожу, от боли я упал на колени. Она обняла меня за плечи:
- Успокойся. Как тебя зовут? Я – Хизер, руководитель научно-военного проекта «Альфа-файт», а кто такой ты?
- Меня зовут Логан… За что они так со мной?
- Не знаю, но отчаиваться всё равно нельзя, верно?
- Не знаю…
Хизер стала помогать мне реабелетироваться и управляться с дарованной мне силой. Я не мог контролировать когти. Это доставляло мне боль. Она умела улыбаться. Вскоре выяснилось, что Хизер глубоко верующий человек. Она читала мне Библию, религиозные книги, но меня было не переубедить: ЕСЛИ БЫ БОГ СУЩЕСТВОВАЛ, ОН ПОМОГ БЫ МНЕ, ведь он любит всех своих детей!
Муж моей новой подруги работал в секретной организации «Отдел Эйч». Его звали генерал Чейзен. Однажды он призвал меня в штаб и предложил присоединиться к отряду Альфа. Я согласился.
- Предлагаю тебе кличку Оружие Х…
- Я буду работать на вас, с двумя условиями: Я не буду вашим «оружием», я человек, прежде всего… И второе: Никаких Оружие Х, зовите меня Росомаха.
Мне досталась весьма милая «рабочая форма»: ярко-жёлтая футболка с шестью чёрными полосами по бокам, чёрными же полосами на плечах и стоячими синими плечиками. К ней прилагались брюки, тоже жёлтые и высокие сапоги с расширением к верху. Раструб сапог мне не понравился. Я выпустил когти (я ещё не совсем понял систему, но уже мог довольно хорошо ими управлять) и срезал то, что считал лишним. Генерал улыбнулся и вручил мне длинные тёмно-синие перчатки и водонепроницаемые часы.
- Росомаха, ты будешь лучшим из нас!
Сон 5.
Шёл снег. Я откинул капюшон куртки и посмотрел на Странника. Он сосредоточенно усмехнулся. Крид фыркнул. Лисица вцепилась в мою руку. «Чёрт с ней, с формулой, главное выжить» - подумал я.
Омега Ред ждал нас. Всё напоминало плохо продуманный боевик.
- Иди за формулой, я тебя прикрою! – крикнул Крид
- Kuda sobralis’, nedoumki amerecanskie, - прошипел Омега и распустил щупальца.
- Что он сказал? – крикнул Странник.
- Он назвал нас недоумками! – ответил я.
Вдруг то, за чем нас прислали сюда, в ледяной Союз, оказалось совсем рядом. Я сделал последний рывок… Колба была у меня в руках.
- Уходим! – крикнул я.
- Щас! – отозвался Странник.
Вдруг двери стали закрываться пред самым носом. Я уже с трудом просочился в щель. Тогда, когда стало понятно, что нас уже ничто не спасёт кроме самопожертвования, Крид бросился назад и… пристрелил сначала Лисицу, а потом Странника…
Я вскочил в холодном поту. САБЛЕЗУБ ОТВЕТИТ МНЕ ЗА ТО, ЧТО ОН СДЕЛАЛ! ДАЮ СЛОВО!
Часть вторая.
Альфа-файт*, это Альфа, генерал, Эльф, Индеец, Шаман, билизнецы-французы Норд, Элвис и я. В каждом из нас было что-то плохое и что-то хорошее. Правда, я ни с кем не смог подружиться. Кроме Элвиса. Элвис был весьма милым и общительным. Об этом я думал, удаляясь в глубь леса. Последнее время мне казалось, что лес стал для меня чем-то типа второго дома. А может первого…
Накинув куртку поверх «отстёгнутой» широким жестом начальства рубашки, я шёл, по калено тоня в снегу. Я ничего не искам, мне никто и ничего не было нужно.
На горизонте появился волк. Волк. ВОЛК. Я остановился и посмотрел на него, точнее, на неё. Она была ранена. Из её груди текла кровь. Она просила меня пойти с ней. Я пошёл.
*Альфа-файт – война Альфы (анг.).
Она вела меня, периодически падая. Я помогал ей идти. Она привела меня к пещерке. Она прыгнула внутрь и вытащила малюсенького волчонка. Я взял его на руки, а волчица упала и умерла.
Я прижал волчонка к себе и побежал домой. Я знал, как я назову его – Алу, что значит спасение.
- Волчонок!? – пискнула Альфа. – Ты издеваешься, да?
- Но, я думал, ты любишь животных… - процедил я.
- Когда они в лесу! – объявила она и хлопнула дверью.
Элвис открыл сразу.
- Ой, заходи-заходи! Я думал, что мы поссорились…- запел он.
- Да нет, не зайду. Только спрошу, тебе охранная собака нужна?
- Естественно! – воскликнул он.
- Вот, – я достал волчонка из-под куртки. – Её Алу зовут. – Я закурил, Элвил прижал Алу к себе и ласково посмотрел на меня.
- Спасибо, любимый! Уж я её воспитаю так, что она никого к моему домику не подпустит! – Он уткнулся носом в лохматую голову волчонка. – Она пахнет тобой…
- Пока.
Эпилог Пятой жизни.
Когда твой друг в крови,
A la geur or a la geur…
Но Другом не зови не труса, не лжеца!
Я уже говорил, что здесь меня считали пуленепрошибаемым. СчитаЛИ. Нападение было неожиданным, молниеносным и разрушительным. Мы сопротивлялись, сколько могли. Потом защита ослабла. Пуля, она конечно дура, но всё же… Кровь… За последние 11 месяцев я заметил, что стал бояться собственной крови…
Они бросили меня, я бы истёк кровью, если бы не…