| |||
| Часть первая. |
|
Мы не могли нацеловаться, привыкнуть к тому, что мы наконец-то вместе, что никто не разлучит нас. Нам было так хорошо вдвоём, что Джеки часто сердилась на нас, расталкивала, когда мы целовались, «защищала» от меня Йорику. Но в инициативных побуждениях, она всегда поддерживала только меня. Только один план она построила вместе с матерью.
- Давай папе новую скрипку купим! – предложила она как-то за завтраком. - Джеки! – возмутился я. – Мне играть некогда! На работе в тиски зажали, дома от вас деться некуда! - Ну, пожалуйста! – запросила она. – Я люблю, когда ты играешь. Особенно это… Паганкина! Я засмеялся: - Не Паганкина, а Паганини! Ну, всё, мне пора. Ребятам на работе расскажу, пусть поржут. - Пока! – улыбнулась Йорико. Я шёл, насвистывая “Girl” с “Rubber soul” 1965 года. Я был абсолютно счастлив и потому не обратил внимание, на то, что автобус опоздал на пятнадцать минут, что светофор сломался, и появилась пробка, в которой я потерял ещё минут десять. Мне было всё равно! День был в самом разгаре, когда на стройплощадке вдруг появился Крид. - Эй, Логан! Поди сюда! Дело есть! – изображая милую улыбку, крикнул он, я подошёл: на глазах сотни рабочих он всё равно драться не будет. Ты же у нас профессиональный военный, так чего на стройке корячишься? Перебирайся в Канаду, устрою к себе. Место денежное, а делать особенно нечего… Знаешь, Крид, меня и здесь неплохо кормят. А потом, если у меня жетоны на шее, так это ни о чём не говорит. - И вообще, шёл бы ты своей дорогой, пока тебе её не показали… *Спасибо (нем.). - Пожалеешь! – хмыкнул он и закурил. - Осторожно, как бы на тебя пузырь с керосином не уронили… Само собой, что настроение было уже никакое. Заметив это, прораб отпустил меня домой, сказав «Мне рабочие без настроения не нужны, она работают плохо». Дома я рассказал Йорике всё, как есть. Она обняла меня за плечи и сказала, что я правильно поступил. Я чувствовал, что у меня от нервов поднимается температура. Йори уложила меня в постель, напоила чаем и дала успокоительное. Я уснул. Уснул, чтобы проснуться в совершенно другом мире. Утром как всегда я поехал на работу. Едва я пришёл, один из рабочих сказал, что меня искал прораб. Ничего не понимая, я пошёл в главный корпус. Там состоялся очень не приятный разговор: - Логан, Логан, я думал, мы сможем подружиться и, когда я пойду на повышение, я поставлю тебя на моё место. Но вчера я узнал кое-то новенькое, что не позволяет мне оставлять тебя на твоём нынешнем месте. - Можно полюбопытствовать? – спросил я. - Конечно. – И он протянул мне бумагу. Я сел на стул и начал читать. «Акт №11. Дело №1 Объект, ниже называемый Л.Х., обвиняется во множественных политических убийствах на почве наркотических ломок…» Далее было в подробностях описано каждое из убийств, которых я не совершал. - Не может быть. Кто Вам это дал? – произнёс я, возвращая лист прорабу. - Мой хороший друг, граф Виктор Крид. Кстати, он скоро женится на бывшей однокласснице Сабине Мысливец… Он что-то ещё говорил и говорил, а я сидел, наклонившись вперёд, и ловил себя на мысли, что я сейчас его убью. - Короче, увольнение с заносом в личное дело, – резюмировал он и вернул документы. В препаршивом настроении я поехал к Мику на работу. Он жил в небольшой сторожке в самой чащобе: пока доберешься, все реликтовые секвойи лбом посшибаешь! Сторожка собственно и была его местом работы. - Да, наверно, конечно же, утомительно быть временем, но егерем ни чуть не лучше! – пожаловался он, наполняя стаканы горьким портвейном. – Я лично эту гадость, в принципе, не употребляю. Я же не алкаш, чтобы в одиночку пьянствовать, и потом, вдруг я чуть-чуть расслаблюсь, а браконьерам этого только и надо. А? Э! - Вот ты мне скажи, кого ты здесь охраняешь? – спросил я, потянув противную жидкость. – Не, ну ты подумай, какая гадость! - Кого? Ты ещё спрашиваешь! Секвойи, сосны, кедры, а животные? Барсуки, летяги, волки… А ты знаешь, - он остановился, чтобы выпить, - Брр! Так вот, ты знаешь, что во всём мире только у нас и в Восточной Сибири белые волки и лесные росомахи водятся? Ты в курсе, что я вот этими вот руками одного незаконного лесопила задушил, второго заломил, превратившись в медведя. Ты спрашиваешь, кого я охраняю? А белые медведи?.. Он говорил и говорил, уплетая салат моего приготовления, а я смотрел на него и думал, почему его выкинули из «дела», ведь он так здорово умеет охранять природу. А с его способностями, ему цены нет! Правда, в городе ему, как и мне теперь делать нечего. Стоп! У меня же есть дом. Прекрасный кирпичный дом на берегу Юкона! Ну конечно! Мы же все вместе можем жить там, как я раньше не додумался? - Слушай, ну, что это, в самом деле? У меня же бутыль ликера валялась где-то! – прервал он мои мысли. – Сейчас принесу! - Морф, погоди! – и я выложил свои мысли. - Гений! За это нужно выпить! – объявил он. Мне было всё равно: в голове вновь посилился образ Крида, подсовывающего бумаги прорабу. Дом стоял абсолютно пустой. На каминной полке лежала потемневшая от времени записка на французском языке. Я взял её и узнал почерк и запах сестры. Вот, что она писала: «Здравствуй, дорогой брат! Я и мама решили продать дом сразу после твоего отъезда, но папа отговорил. Несколько лет спустя, я поехала в Анкоридж и узнала о твоём побеге. После этого я вернулась домой и Альбина поведала мне о том, что папу хватил удар, а мама наглоталась таблеток. Её удалось спасти, а папу – нет. Я и сама уже собиралась идти на рынок жилья, но потом мне пришло анонимное письмо о том, ты погиб на войне и мы бросили дом. Я очень тебя люблю и хочу, чтобы ты прочитал это…». Прочитав письмо, я поджёг его от зажигалки и растопил им камин. Джеки побежала наверх, Йорико отправилась на поиски кухни, Мик – гараж. Я остался стоять у камина, не зная, что делать. |
| Часть вторая (Последняя или нет?) |
|
- Пошли смотреть на полную луну! – позвала нас как-то Джеки за ужином.
- Но сейчас ещё новолуние, и, потом, что мы там не видели? - А Микель говорил, что в полнолуние можно услышать, как поют морские котики. - Мик… - не многозначно повернулись мы с Йорикой к «репетитору». - Что? – хрипло пискнул он, - да, я сказал ребёнку, что котики тоже поют. А она вообще когда-нибудь видела котиков? Я не мог переварить то, что сделал Крид. Он не только разрушил мою карьеру, но и втоптал в землю все мои труды, мою жизнь… нет, жизнь моя здесь, Дома, с семьёй. Тем временем, Мик учил меня водить машину – огромный военный джип темно-вишневого цвета. Машина была тяжела на пуск, но Морф говорил, что если я совладаю с ней, то любая машина будет мне по плечу. При всём при этом, мне всё чаще снились омерзительные по содержанию сны. Они словно несли пророчества, но я не хотел верить в их правдоподобность. Сон 5. Снег. Мне снился снег. Я шёл, утопая в нём. Я должен был найти Йорику. Я кричал, но снег поглощал мои слова. Вдруг на горизонте возникла фигура. Я бросился к ней. Йори. Она стояла на берегу обрыва, скрестив руки на груди. - Йорико! Пошли домой! – крикнул я. - Нет, - отозвалась она. – Мне нельзя уходить… С этими словами она резко развернулась. На моей щеке появился кровавый след от её ногтей. Я вскрикнул и проснулся. Пот струился по лбу и телу, сердце бешено колотилось, в голове была настоящая наковальня. Йорико тоже проснулась, тонкая простыня соскользнула с её тела. Она крепко обняла меня, и вцепился в её руку. - Это был сон, дурной сон, - шептала она, трогая мою грудь губами. - Нет, это предзнаменование. Йори, - я взял её за плечи, - я должен уйти на время. - Куда? - Спросила она с дрожью в голосе. - Не знаю. Но я вернусь, я обещаю… - Вернись до полнолуния. Оказавшись в лесу, я первым делом позвал Стаю. Из лесу вышел старый волк – один из сыновей Волчицы. Я звал его Тоби. Он посмотрел мне в глаза: «Ты вернулся, ты вернулся вовремя». «Да» - ответил я. Тоби отвёл меня в пещеру. Здесь всё сильно изменилось. Из детей Волчицы почти никто не выжил. Холм срыли и начали строительство. - Мы голодаем уже много лун подряд, - говорил Тоби. – Я, как вожак, должен охранять стаю и обеспечивать её. - Я не могу вам помочь. Я пришёл, чтобы найти Истину. - Я попробую помочь тебе. Пошли, я отведу тебя к Ней. Мы долго шли. Тоби, на его привычных четырёх лапах, было легко бежать по корягам, я же беспрестанно падал и спотыкался. Она жила в большой хижине. Это была старая индианка, ведьма. Она была одета в шкуры волков, медведей, а на плечах её висела шкура росомахи. Тоби ввёл меня в её дом и приказал сесть. - Я знаю, зачем ты здесь, - произнесла Она. - Я хочу… - начал, было, я, но Тоби осадил меня лапой. - Я чувствую в твоей душе страсть. Ты пережил многое и тебе ещё многое предстоит… - Извините, что я снова перебиваю Вас, но, Стрендж, мой учитель, говорил что-то на счёт Избранных… - Избранных не существует. Но Тоби прав, что привёл тебя ко мне. Хоть ты и убил мою сестру в детстве, я помогу тебе. - Я не хотел! – оборвал я её мысль. - Она отдала свою душу тебе. Пошли, я тебе кое-что покажу. Тоби, тебе там делать нечего, иди домой. С этими словами она встала, сняла с полки амулет, состоящий из 25-ти зубов. Два длинных, медвежьих, 13 поменьше, росомашьих и совсем маленьких, куницы. Так же в него были вплетены кусочки кожи и меха. Дождавшись, когда Тоби уйдёт, Она бросила в огонь какие-то травы, от которых пошёл такой сладкий удушающий дым, что у меня закружилась голова. Она опустила амулет мне на шею и стала петь заклинание. Постепенно я погрузился в полубессознательное состояние. Дальше я плохо понимал, что происходит. Мне показалось, что Она превратилась в росомаху и повела меня в глубь леса к заброшенному пруду. Я заглянул в пруд и увидел своё отражение и резко отстранился: в воде я увидел странную фигуру, удивительно похожую на меня. Он был одет в тонкую чёрную футболку и серо-сине-зеленые джинсы, на ногах у него были тонкие шлёпанцы. Он преспокойно стоял на большой, окрашенной в жёлтый цвет, кухне. К нему подошла высокая симпатичная девушка с огненно-рыжими волосами, она положила руки ему на плечи и что-то проговорила, он оттолкнул её и пошёл на улицу… Следующая картинка повергла меня ещё в больший шок. Похороны… Все ушли, мой взгляд упал на надгробие: «Здесь покоится человек, превративший свою жизнь в музыку. Спи спокойно, Фреди Меркури, друг, музыкант, человек. 1947-1991». Я задохнулся от волнения, а Пруд вновь сменил картинку. Теперь он показывал стелу из чёрного гранита. Английскими буквами на ней было написано…: «Джеки Огава, мы любили тебя», а на её рёбрах, уже по-японски: «Вера, чтобы забыть, Надежда, чтобы потерять, Любовь, чтобы умереть»; с ног меня сбили даты: 1978-1982… Я потерял сознание. |
| Часть третья. (День рождения Смерти. Тоже короткая). |
|
Джеки проснулась в тот день первой и сразу побежала к нам в спальню.
- Подъём! – закричала она, прыгнув мне на спину. – Сегодня полнолуние! Пошли, пошли, пошли!!! - Джеки, - застонал я, если ты считаешь, что у твоего папы металлическая спина, ты глубоко заблуждаешься! Слезь немедленно! Йори, забери этого беса! - Это твой ребёнок. Вот ты с ним и борись! – засмеялась она. - Знаю! Поди, разбуди Морфа! – выкрутился я. - Ееха! – воскликнула Джеки и понеслась в бывшую комнату моей сестры, будить Мика. - Мне его жалко, - произнесла Йорико, хихикая, и, не с того не с сего, ударила меня подушкой по спине. Завязался подушечный бой. Йори уклонилась от запущенного в неё валика от дивана, он ударился в грудь только что вошедшего Мика. - Я думал, они завтрак готовят, а они военные действия затеяли. Ну, куда же это годится, а Джеки? – засмеялся он и, подобрав валик, бросился в центр схватки. Потом мы долго ржали над происшествием, а Джеки спросила: - А почему вы подрались? - Дружеская подушечная схватка – один из видов проявления любви, - объяснила Йорико. - Здорово! В следующий раз я на тебя, Морф, нападу! – завизжала она. Морф судорожно сглотнул и решил сменить тему: - Ну, ты нашёл Стаю? – спросил он, теребя тонюсенькую золотую цепочку – мой подарок. - Да, - отозвался я и улыбнулся. - Молодые люди, если бы я не знала, что вы друзья, подумала бы, что… - Только не при детях! – воскликнул я. - Что не при детях? – спросила Джеки. Ночь была фантастической. Тёмное-тёмное небо, миллионы звёзд и огромная полная луна. Мы вышли к океану… Он был прекрасен, почти чёрный, кое-где покрытый корками льда. Он завораживал, я опустил ехавшую всю дорогу у меня на плечах Джеки на землю и глубоко втянул ночной воздух. Внутри появилось чувство восторга. Йорико, не в силах давить это чувство крепко обняла меня за шею; Морф мягко улыбнулся, подошёл к устью Юкона, подобрал камушек и с размаху кинул его в воду. Очертив в воздухе дугу, камень упал в морскую воду. Казавшиеся почти чёрными секвойи и сосны разрезали чёрно-голубую небесную гладь. Где-то закричала ночная птица. Проскочила не успевшая спрятаться белка, взмыла летучая мышь. Холодный воздух покалывал нос изнутри. Я обнял Йори за талию, Морф и Джеки устроили соревнование, кто дальше забросит камушек. Мик отчаянно подавался, а Джеки радовалась. - Не нравится мне их дружба, - прошептала Йорико по-японски. - Да успокойся ты, - отозвался я, - а потом, у нас с Фреди тоже гигантская разница в возрасте, но мы же дружим… - Ты не понимаешь. Вы – мужчины, а они… она – маленькая девочка, а он – ленивый болезненный холостяк-мутант. Нет, я не могу быть спокойной… - Очень правильно… - прохрипел из-за кустов знакомый голос. Я хотел, было броситься на защиту Йори, но за меня это сделал леоперд-Морф. Крид с лёгкостью откинул его, словно котёнка. Он отлетел в сторону и, ударившись головой о камень и вернув себе свой привычный вид, больше не двинулся. Джеки кинула в него камень, а я свалил его с ног. Вдруг раздался выстрел. Джеки завизжала и упала на землю… Второй выстрел свалил Йорику, а третий разрезал живот меня. Чувствуя, как кровь хлещет из раны, я обернулся и увидел самую страшную из картин: моя ДОЧЬ лежала мёртвая, рядом с ней, моя ЖЕНА, а чуть поодаль, мой ЛУЧШИЙ ДРУГ. Все они были мертвы, и я тоже захотел умереть. |
| На главную страницу |
| Топ |
| Напишите мне |
